Утро выдалось хорошее. Ясное, светлое, какое бывает только весной, когда приходит долгожданное тепло. После недавних дождей, трава бурно полезла в рост, радуя глаз яркой зеленью.

«Не так-то легко отпускает от себя деревня тех, для кого она стала колыбелью, у кого все впиталось памятью: молчание матери, пришедшей с поля и собирающей скудный ужин; целый день свободы на речке, даже за краюшкой хлеба некогда забежать; петушиный крик раздирает сладкие веки на зорьке – надо идти на покос… Как губка впитывает детская душа жутковатый восторг грозы, звон грибного дождя, загадочность шумящего леса…»

2012 год объявлен в России Годом истории. Надо думать, руководство страны пришло к выводу, что в освещении нашего прошлого допущены чрезмерные перекосы и необходимо навести порядок в этом деле.

Базарный день был хорош. С утра было как-то особенно тепло. Солнце светило ярко и при этом не резало глаз. Я шагал к универмагу и с удовольствием смотрел на шумную площадь. Народ сновал вдоль рядов торговавших огородной рассадой, добродушно и азартно рядясь с продавщицами. Автомобили же с фырканьем проносились мимо спеша по своим делам.

- Доченька, ты постарайся выступить отлично, ладно? – горячим шепотом говорила мама тоненькой, явно младшего школьного возраста девчонке. Та поеживалась в так называемом «восточном» наряде. В клубе было достаточно прохладно. - Ты же у меня умница.

Оказывается, человек – очень даже интересное существо. То, что говорят «если один раз обжёгся, то в следующий раз и на холодное будет дуть», т.е. осторожничать, это ерунда. Пустое слово.

Давно это было, так давно, что пыль веков запорошила следы ходивших когда-то по этой земле людей, а время развеяло эту пыль в небытие, как ветер дым от потухшего костра. Как рассказывали наши деды и прадеды, вольно жили тогда башкиры.

Раннее утро. Мы ещё спим. А папа из колхозной конюшни привёл лошадь и запряг её. Мама насбудит: «Вставайте, отец ругается». Я выхожу на мокрое от росы крыльцо, и грудь моя наполняется свежим утренним воздухом. На востоке, над Уральскими горами, наметилась алая полоска зари. Папа, укладывая в телегу косы, грабли, вилы, торопит нас.

Ахмеда откровенно колотило после вчерашнего. Все тело била мелкая изнуряющая дрожь. Ахмед с трудом проглотил застревающий ком после очередного наката тошноты. Он сидел на крыльце в ожидании сына, коего послал в магазинчик за пивом. Ждал с болезненным нетерпением. Стукнула калитка. Ахмед встрепенулся, поднял голову, но при взгляде на Ильдара, понял. Пусто. Замер в тоске.

Сознание нации определяет его отношение к своему прошлому. Память народа очень хрупка и она подвержена воздействию многих факторов. Вместе с тем у народной памяти есть удивительное свойство сохранять только то, что прошло испытание временем и провеяно через её сито, отбрасывая при этом все ненужное, все чуждое, тому нравственному идеалу, который народ выработал в себе в течение многих поколений. В этом я убедился, кода судьба свела с удивительным человеком.