Рамиль Кутлугужин - Сибирский сюжет
| 01.07.2016, 01:55 | |
| Эх, арбузы… 1973 год. Саратовская область. Уборка урожая шла к завершению. Нас, военных водителей 2006-го особого батальона, неожиданно вместо Украины отправили в Омскую область. Телячьи вагоны, товарняк, 3-х ярусные нары… и вот мы на месте. Направили нас в Новоузенский район в с.Валуевка. Определили жить в школьное общежитие (интернат), благо дети еще не учились. Умывальники находились на улице возле забора, за которым стояло здание сельской участковой больницы. Солдаты, поутру успевшие помыться раньше меня, поведали, что с окна второго этажа поглядывают молоденькие медсестры. Такая же участь ждала и меня. Умываюсь и вдруг слышу смех. Воззрился на окна, а там двое девушек в белых халатах: «Эй, солдат, ой извини, сержант, ты так старательно умываешься, уж не на свидание ли готовишься?» Стеснительный я был, не ответил, но заметил, что обращалась ко мне девушка ниже ростом, а вот другая скромно молчала. И запомнил я почему-то именно ее. Взгляд был какой-то неведомый мне… Подошел Володя, рядовой нашего взвода, и внес ясность. «Та боевая, тов.сержант, которая с «подколками» – Надя, а вторая стеснительная – Ирина. И это запомнилось… На другой день весь взвод ушел «под комбайны», а мне было суждено следовать на железнодорожную станцию за арбузами. И вот привез я к вечеру в колхоз арбузы. На станции сердобольные женщины, разгружавшие вагоны, помимо кузова набили кабину моего ГАЗ-66 этим пресладким продуктом. Так что после разгрузки я с удовольствием угощал своих сослуживцев готовыми вот-вот лопнуть арбузами. Когда же я довольно-таки усталый, но счастливый, направился к своей машине, ко мне подошел дежурный по автопарку сержант Вахит. Он неожиданно повел рассказ о том, что буквально вчера вечером он познакомился с Ириной (той медсестрой), пытался ее поцеловать, и что она ответила отказом. Посочувствовав ему, я предложил «А ты выбери самые крупные два арбуза и отнеси медсестрам гостиницы, глядишь, подфартит…» О, как он обрадовался! Схватил под мышки арбузы и бегом в поликлинику. Но недолгая была его радость. Я уже укладывался спать, только накрылся шинелью, - меня расталкивает Вахит. «Слушай», - говорит он. Эта самая Ирина отказалась от гостинца и, даже не стала пробовать то, что нарезала Надя». «Как так?» - спрашиваю. «А вот так! Она полушуткой-полуправдой заявила: А пусть мне арбуз принесет второй сержант!» Моему удивлению… в общем, вы поняли. Я ведь в армию ушел нецелованный, а тут… Да и потом Вахит был идеальной красоты, чернобровый, пышные волосы, усы великолепные, ростом, фактурой вышел, не то что я. И вот понес я сей арбуз. Передавая арбуз Ирине, стеснялся, что-то промямлил и даже не стал дожидаться, когда она распробует его. В общем, быстро сделал «Кругом!» и ушел. На следующий день я уже возил зерно из - под комбайнов на совхозный ток. В течение дня наши машины (дело в том, что кузова на военных ГАЗ-66 не опрокидывались) разгружали парни, девушки по 2-3 человека на автомобиль. Их отправляли на ток из организаций и предприятий. За перевыполнение плана по вывозу зерна за определенный срок на правое лобовое стекло сверху наносились маленькие красные звездочки. Не из-за этого, а просто было великое желание сделать больше, я поехал снова в поле. Начинало смеркаться. Возвратившись на ток, взвешиваю груз на автовесах, подъезжаю к месту разгрузки и изумляюсь: машины разгружали ранее названные медсестры. Их было только двое, по одной на каждый автомобиль. Ах да, я забыл сказать, что в Сибири нет широких на много гектаров полей. Посевные площади очень малые на опушках леса. Комбайны делают по 4-5 кругов и опушка убрана. Переезжают на следующую опушку. И вот , как я и сказал, в девушках узнаю Ирину и Надю. Тут подъехал и Володя. Надя взобралась в кузов его машины и приступила скидывать зерно деревянной лопатой. Володя же сел на крышу ГАЗ-66, свесил ноги в сторону кузова, и начал разговаривать (болтать) о чет-то с весело хохочущей Надеждой. Ирина только поставила ногу на ступицу колеса, чтобы взобраться в кузов, я ее остановил. Отобрал у нее лопату и стал разгружать зерно. Мы о чем-то говорили с ней, - не помню. Немного погодя она произнесла, что ей холодно. Я спрыгнул с кузова, помог ей пойти. Открыв дверцу, пригласил в кабину. Завел двигатель и, включив отопление, принялся вновь за разгрузку. На наши машины было положено грузить не более двух тонн, а мы брали по четыре. Закончив работу, спрыгнул с кузова и сел за руль. От фонаря на столбе в кабине было довольно-таки светло. Посмотрел на девушку. Она же, склонив голову к обшивке кабины, спала, спала красиво, безмятежным сном. Это было, это было, не знаю, как назвать, это была сама идиллия. Долго я смотрел, а точнее, любовался ею. Через некоторое время она встрепенулась и проснулась. «А Вы что, уже разгрузили, наверное, очень устали, да еще целый день за рулем», - спросила она. «Больше машин не будет, можно я отвезу Вас домой», - произнес я. «Ой, знаете у меня хозяйка очень строгая, я же живу на квартире у одинокой женщины, и ей очень не понравится, что меня подвозят», - был ответ. Я все же настоял и мы поехали. Только подъехали, она поблагодарила меня за все и побежала домой. Мне было хорошо, хорошо не знаю от чего… Я медленно тронулся в сторону нашего полевого автопарка. На другой день Вахит уже не разговаривал со мной, видимо, Володя проболтался… Ночное небо То ли она пригласила, то ли я сам решился, через пару дней я сидел в сестринской участковой больницы. Ох, и канительная была у Ириши работа. То одному пришло время делать укол, то кому-то отнести таблетки. Даже поговорить толком не удавалось. А тут еще один из больных все время, а точнее, через каждые 10-15 минут, кричит из палаты: «Сестра! Сестра!» Ира, смеясь, рассказала мне, что этот больной (в кавычках, добавила она) влюблен в нее. И что делает все, лишь бы его положили в больницу. «Мне его жалко, - говорила она, - он немного не того…» Однако, чай мы с ней сумели попить. Утром мне надо было выезжать рано, и я засобирался к себе. Она, накинув что-то легкое, вышла провожать. На улице было прохладно. Мне не хотелось, чтобы она простыла, и потому я торопил ее зайти. «Я не замерзну – я же сибирячка», - шутила она и смеялась. Ох, уж этот смех! Заметив, что она уже дрожит от холода, заставил ее зайти. Уходя, неожиданно обернулся, а она стоит на крыльце и машет на прощание рукой. Ох, Ира, Ира… Вывозя зерно из-под комбайнов, неожиданно выехал к маленькому домику в лесу. Меня разобрало любопытство. Остановился, вошел в него. Сразу бросилось в глаза: печь с уже готовыми дровами, рядом спички, соль на полочке, ложки в банке, нож… двухъярусные нары, керосиновая лампа, запас керосина, топор, пила, лопата и метелка. И главное, чистота… Рядом с домиком дрова. Вечером, встретившись с Ириной, в разговоре упомянул, восхищаясь, об этом домике. «Я жила и живу в Сибири, и ни разу не видела такие домики, хоть и слышала о них», - призналась она. - А покажите мне его?» - добавила она. Мы поехали. Домик ей понравился. Она, помню, сказала «Как же много добрых людей на свете». Действительно, все остро необходимое было здесь. Отдохни, переночуй, любой путник или охотник. Я затопил печь. Поставил маленькую скамеечку напротив печной створки, и мы, усевшись рядышком, любовались на огонь, на то, как весело потрескивают в печи дрова. Ира рассказала мне о родителях, о школьных годах, про одноклассников, про то, как училась в медучилище, о своей мечте выучиться на врача. Я готов был слушать ее бесконечно. Я же рассказывал о себе, о том, что рос без отца, что я один-единственный у матери. Слушала она внимательно. Помню, говорит: «Я слышала, что далеко есть Башкирия, однако, ни разу в жизни не встречала башкир». Попросила назвать на башкирском языке лопату, топор, словом, все то, что было в домике. Некоторые слова пыталась повторить за мной и при этом заливисто смеялась. Неожиданно попросила спеть башкирскую песню. Ей понравилось. Попросила еще, и я спел ей мамину любимую… Дрова догорели, стало чуток грустновато. Убрались перед печью, закрыли, я пообещал, что завтра же приеду, наколю дров и точно так же, как было, заложу в печь. Я, действительно, сделал это на другой день. Вышли на воздух, прикрыли дверь на щеколду. На небе чисто-чисто и звезды. Долго мы стояли на крылечке, взявшись за руки, и любовались ими. Она показывала мне свою любимую звезду и призналась, что иногда разговаривает с ней. Заторопились домой. Как-то раз она попросила научить ее управлять автомобилем. Ученица оказалась хваткой и способной. Так быстро освоила все. Мне же оставалось только удивляться и восхищаться. Бывало, недалеко от села в лесочке жгли маленький костер, сидели рядом на бревнышке. И она вновь просила спеть. И на русском я ей пел. Сибирь. Солдат-башкир и белоруска. Костер. И такая теплая атмосфера. Голоса неизвестных ночных птиц и звездное небо. Все это было восхитительно! А наутро вновь зерно, комбайны. Хотелось работать и работать. Мысли же улетали к костру, Иринушке, и поднимались к звездам. Ах, Сибирь, Сибирь… Приказ пришел неожиданно. Приказ – сегодня же ночью грузиться на платформы. На сей раз нас отправляли в Башкирию. Честно говорю, я не очень радостно воспринял эту весть. Поверьте, в этой Валуевке огромные собаки бегали свободно на улицах. Их не боялись. Подбегут, обнюхают, повиляют хвостом и удаляются по своим собачьим делам. А люди? О них можно вспоминать бесконечно и только добрыми и восхищенными словами. Они были очень приветливы, добродушны и гостеприимны. По субботам валуевчане разбирали нас, солдат, по домам, чтобы мы могли помыться в сибирской бане. После бани усаживали к столу за обильный ужин. Кстати, и на работе с ними было приятно общаться. И вот, согласно приказу, мне как заместителю командира взвода, пришлось изрядно помотаться по селу на машине, дабы собрать всех бойцов. Кругом прощания, объятия и слезы. И вот мы выстроились в колонну, машина за машиной. Мне было не по себе, плохо от того, что Ирина не знала, не ведала, что мы уезжаем. В сегодняшний вечер мы собирались вновь встретиться. Я должен был во что бы ни было попрощаться с ней. А как это сделать? Я к командиру взвода. Товарищ лейтенант, разрешите съездить и попрощаться с девушкой. Он ответил отказом. Последнее время, заметил я, он взъелся почему-то на меня. Возможно, из-за чая, получаемого мной со склада совхоза. Две третьих его я прятал от него для взводной столовой. Одну треть он пускал на так называемый чифирь (очень крепкий чай). Как же попрощаться? Что придумать? Как назло командир построил колонну так, что он был замыкающим в машине. Я был от него на два автомобиля впереди. Сзади моей машины за рулем узбеки. И я решился: «Сахибназор, - попросил, - как только подъедем к перекрестку, возьми правее, чтобы командир не видел, как я быстро сверну вправо». Получилось! Я на бешеной скорости подъезжаю к дому хозяйки. «Где Ирина?» - спрашиваю я и , наскоро поблагодарив и попрощавшись, бегу к машине и жму на газ. У нас среди солдат заранее было обговорено, как только первый Газ-66 подъедет к околице села, нажимаем на сигнал и к нему присоединяются остальные. На некоторых машинах были установлены по два сигнала. И началось! Такой трезвон, гомон стоял в селе. Народ высыпал на улицу. Кто-то находу совал продукты в окно машины, кто-то махал рукой платком, а кто-то даже плакал… А собаки стояли возле хозяев и виляли хвостом. В воротах тока, почему-то именно в воротах, стояла «Волга» директора совхоза. Долго не думая, я пролетел через автовесы и оказался на территории. Краем уха услышал: «Ты смотри, что делает!» я успел заметить, директор вел какую-то беседу с рабочими тока. Ток был убран начисто: часть урожая засыпана в амбары, а часть вывезена на элеватор государству. Территория была пустая, и вот посредине тока одинёшенька стояла она, белорусочка Ирина. Она не видела меня, она смотрела в совершенно другую сторону: туда, откуда доносились сигналы, уезжающих солдат. Почти на ходу я выскочил из кабины: «Ира, Ирочка!» Она резко повернулась и выронила веник. «Рамиль!» -воскликнула, выдохнула она. И много-много чего я услышал в эту минуту. И вот она в моих объятиях! Такая тоска вместе со слезами была в ее глазах. До сих пор помню. «Ты приедешь?» «Да, Ирочка, да!» Сам даже не заметил, как я ее крепко поцеловал (кстати, в первый раз). Она буквально вцепилась в меня. «Прости, Ира, мне надо ехать, могут быть неприятности». «Я буду ждать, я буду очень ждать!» - были ее слова. Бегом за руль, разворачиваюсь, и моему взору предстает такая картина: вся команда тока во главе с директором как вкопанные стояли и смотрели на нас. Эх, молодость, молодость! Неожиданно для себя я сделал на бетоне круговращение автомобилем на месте (наша мраковская молодежь по ночам выделывает это в центре на площади) выскочил через весы и был таков. А неприятности, действительно, ждали меня. Догнал я взвод в 2-х километрах от села. А их и догонять не надо было… Взвод наш состоял из «дембелей», т.е солдат, уже отслуживших свой срок – два года и по приказу оставленных еще на полгода в связи с уборкой урожая. А я среди них - сержантик, отслуживший всего лишь год. Одним словом, взвод ждал меня возле замыкающей машины. В руках палки, даже монтировки. В этот момент я был готов на все, меня ничего не страшило. Самое важное для меня было: я увидел Иру, сумел попрощаться, а остальное – мелочи. Выпрыгнул из машины, пошел вперед, остановился в 3-4 шагах от солдат. И вот один из них, помахивая, крутя палкой, двинулся ко мне. Только замахнулся и вдруг – истошный крик, напоминающий крик Тарзана, а может, и нет, не помню. Подлетает узбек Сахибназор, отталикивает противника, встает между нами, расставив ноги. Ба! В руках нож, чуть ли не с полметра. И слышу: «Кто мой сержант тронет, зарежу!» Эх, Сахибназор, Сахибназор!.. Рассказывал ты мне, Сахибназор, как твой отец там, в Ферганской долине, спасая тонущих людей, сам остался на дне арыка. А как мы с тобой спали, бывало, одна шинель заменяла матрац, а второй укрывались. Было и такое, если в моей машине появлялась неисправность. Ты отталкивал меня и сам ремонтировал. Мне оставалось подавать ключи и наблюдать. Да-а, любому ты был готов прийти на помощь… Солдаты молча разошлись по машинам и колонна тронулась. Это уже потом Сахибназор рассказывал мне, что это лейтенант настроил солдат избить меня. Колонна тронулась… Как я дальше ехал, не помню. Я помню только одно: перед глазами стояли тоскливые со слезами глаза Ирочки, а в ушах звенело «Я буду очень ждать!» | |
|
| |
| Просмотров: 824 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
