Фильм Насура Юрушбаева "Звуки курая над Сеной"
| 23.01.2012, 13:39 | |
| Государственная киностудия "Башкортостан" представляет фильм Насура Юрушбаева "Звуки курая над Сеной" о башкирских воинах, участвовавших в Отечественной войне 1812 года (участник фестиваля "Золотой минбар - 2008"). Даже учебник по истории Башкортостана повествует об этом скупо и немногословно, отмечая лишь факт, но не особо выделяя заслуги. Между тем достоверно известно, что французский император причислял неуловимых башкир к личным врагам. Появлявшиеся бесшумно, словно ниоткуда, северные амуры, получившие сие лестное прозвище из-за мастерского владения луком, без излишнего переполоха снимали часовых, уничтожали передовые отряды французов и так же таинственно исчезали в лесах. Откуда ж было знать французскому императору, воевавшему в ногу с прогрессом, с пушками и ружьями, что после многочисленных кровавых восстаний, и особенно Пугачевского бунта, башкирам запретили иметь огнестрельное оружие. Впрочем, луки и стрелы наводили на захватчиков панический ужас. Не помня обид, причиняемых царскими чиновниками, все башкиры, способные натянуть тугую тетиву, отправлялись защищать Россию, свято соблюдая договор, заключенный еще их предками. Одну десятую часть русской армии составляли башкирские полки. Судьба и личность создателя фильма "Звуки курая над Сеной" - режиссера, сценариста, частично оператора и музыканта Насура Юрушбаева сама могла бы стать сюжетом отдельного фильма. Он родился в селе Барда Пермской области, в многодетной башкирской семье и никогда не жил на родине своих предков. Окончив факультет журналистики Казанского университета, женившись на немке, уехал в Германию. Остается только гадать, откуда у Насура Юрушбаева эта любовь, необъяснимо страстная тоска и влечение к земле предков, так очевидно прослеживающаяся на протяжении всего фильма. «Ностальгия была у меня всегда. Я ведь не хотел уезжать, так получилось, — рассказывает Насур, — после окончания университета должен был учиться в аспирантуре в Уфе, да и жена была согласна. В ГДР уехала рожать ребенка, потом второго... А далее упала Берлинская стена. Начиналась новая история, и супруга не захотела ехать в СССР. Я остался с семьей. Дети теперь выросли, один в армии — служит в Бундесвере. Марьям, дочка, поступает в медицинский, а младший, ему 17, оканчивает гимназию, хочет стать музыкантом. А ностальгия... Я три раза в году приезжаю на родину и долго-долго разговариваю со стариками, хожу по берегу реки, захожу на кладбище и сижу там часами... Пишу песни о родном крае, сценарии к фильмам. Все они сняты в России или о России». Двадцать лет, прожитых в Германии, даром все же не проходят. Насур легко говорит на башкирском языке, но грациозно обходит вопросы личного характера, и там, где российский гражданин, горестно подняв брови, положит голову собеседнику на плечо и обрыдает жилетку, он по-западному обаятельно улыбается и отделывается неопределенными фразами. Его поразительная приспособленность к реалиям западной жизни и еще более поразительная профессия — свободного тележурналиста — вызывают, конечно, удивление. В России писатель или художник — это, как правило, профессия, позволяющая зарабатывать и кормить семью. А тот же Довлатов, эмигрировав в США, вынужден был работать на радио, хотя книги его неплохо продавались. «Тут другой мир... Пытаюсь приспосабливаться. За 20 лет жизни за рубежом меня ни разу не увольняли с работы. Может быть, это упорство, эта борьба за достойную жизнь, дисциплинированность — от отца, который всегда говорил: добивайся всего сам, ни на кого не рассчитывай, — объясняет Насур. — Я всегда сам выбирал и сам добивался. Меня называют «полтора немца». За 20 лет я никогда не опоздал даже на 20 секунд. Всегда предельно честен, настойчив. Никогда не нарушал свои обещания и не заставлял людей ждать. На съемках прежде всего думал не о фильме, а о людях: сытно ли накормлены, есть ли хороший ночлег и чтобы у всех было хорошее настроение. Никогда не обманывал людей. За «Звуки курая» до сих пор полностью денег не получил, но расплатился со всеми. Музыкальность моя, наверное, от мамы, не умеющей, кстати, играть ни на одном инструменте. Зато, когда приходили гости, мама опускала ложку в пустую бутылку и выдавала такие аккорды, которым позавидовал бы целый оркестр. Да еще напевала при этом что-нибудь. Много позже я услышал мелодии «Битлз», поверите ли: это были мелодии моего детства — через время и пространство. Прямо мистика какая-то». Впрочем, как подумать, и вправду нити наших судеб, желаний и возможностей начертаны на звездных перекрестках Вселенной, и Германия не зря возникла на пути молодого журналиста в образе очаровательной немки. Привезя новоиспеченную супругу к родителям для знакомства, Насур с удивлением услышал: его отец разговаривает с юной снохой на чистейшем немецком языке. И через много-много лет открылась тщательно скрываемая семейная история. Еще в сталинские времена, когда отцы народов тасовали судьбы людей как карточную колоду, переселили в пермские края немецкие семьи. Чужаков, явных врагов народа, сторонились. Лишь отец Насура тайком подкармливал немецкую девочку, не побоявшись всеобщего осуждения и, конечно, неминуемого наказания, если тайну раскроют. Кстати, только фильмом о северных амурах Насур не ограничился. В Лейпциге на свои деньги поставил памятник: простой камень, будто древний суровый дольмен, вросший в нежную зелень пушистой травы. На нем стремительная фигура всадника и надпись: «Башкирским воинам, погибшим во время освобождения Европы». Землю и камень выделил муниципалитет, а замысел и гравировка — Насура. К идее же фильма при очень скудном бюджете окружающие отнеслись прохладно, часть единомышленников вообще сбежала. Да и историки — народ лукавый: немцы толкуют факты так, французы — эдак, но упрямый «полтора немца» сумел удивить всех. В течение семи лет перелопачивал горы архивных документов, расспрашивал ученых, дотошностью своей немцев поразил до глубины души. Нашел письмо, существование которого напрочь отрицали в Германии. Дело в том, что башкирская конница возвращалась домой через Тюрингию. В Веймаре в здании протестантской школы во время свершения намаза их увидел Гете и, заинтересованный экзотическим видом чужаков, пригласил к себе. В благодарность гостеприимному хозяину оставили на память лук и стрелы. «Звуки курая над Сеной» — протяжно, с тоской по далекой родине летящий напев, будто невидимыми пальцами душистый ветер перебирает высокие стебли цветущих трав родного Башкортостана — с любовью, нежностью и ласковой грустью. Фильм снят живущим на чужой земле, но сохранившим восхищение, уважение к своему народу и стране режиссером. В планах — снять на той же основе фильм игровой о войне, долге, любви, предательстве; поучаствовать с песней «Башкорт кызы» в фестивале «Хрустальный соловей» в Уфе; выпустить сборник стихов со своими иллюстрациями, несколько сценариев и сборник рассказов, а в свободное время (интересно, когда оно у него бывает?) по-прежнему рисовать. Вот так и живет пермский башкир из рода гайне, про которого можно сказать словами Петра Чаадаева: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, со склоненной головой, с запертыми устами. Прежде всего, мы обязаны родине — истиной». По материалам статьи Елены Шаровой «Полтора немца» из рода гайне. | |
|
| |
| Просмотров: 4667 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
