Талгат Ишемгулов - Горький боярышник
| 13.02.2012, 00:59 | |
| Утро выдалось хорошее. Ясное, светлое, какое бывает только весной, когда приходит долгожданное тепло. После недавних дождей, трава бурно полезла в рост, радуя глаз яркой зеленью. Деревья же робко выбросили первые стрелки нежных листочков. В многочисленной базарной толпе у центральных магазинов первой приметой весны посверкивали коленками молоденькие девчонки в мини-юбках, радостно сбросивших надоевшую зимнюю одежду. Воздух был свеж и ароматен. Я с удовольствием шел по улице, отвечая на приветствия знакомых. Тут мой взгляд спотыкнулся на пожилой женщине – башкирке, стоявшей у аптеки. Она пристально всматривалась в проходящих мимо ее прохожих, поправляя дрожащей рукой под платок выбивающихся волосы. О, я знаю эту женщину! Не раз давал ей деньги по ее просьбе помочь купить лекарства, на которые ей не хватает десяти рублей. По мусульманскому обычаю нельзя отказывать пожилым, тем более женщине. Да и наивная вера в то, что ты, помогая старикам, помогаешь в первую очередь себе, вынуждала давать милостыню. Каждый раз я потом, почему-то видел ее под хмельком. Тут не трудно было догадаться, на что она собирала деньги на этот раз. Мне было идти как раз мимо ее, и я внутренне готовился отказать ей. Но, она, глянув на меня, сконфуженно отвернулась, облегчив мне задачу в отказе. Я прошел мимо. Завершив свои дела, на обратном пути снова увидел эту женщину. Было заметно, что для нее это светлое утро, явно было неудачным. Она как-то очень болезненным движением поправила платок, и даже неискушенному взгляду было видно, как ей было тяжело с похмелья. Я, был готов пожалеть эту бабку, дав ей десятку, но тут она встрепенулась, увидев кого-то. Навстречу шла девчушка лет 14-15. Бабка как-то собралась и жалостливым голосом обратилась к ней: - Здравствуй, дочка! Помоги мне, пожалуйста! Девчушка нерешительно сбавила шаг и остановилась невдалеке и вопросительно смотрела на бабушку. - Здравствуйте, чем-то помочь? – спросила она. - Да, дочка. Сама я не местная, с деревни. Вот иду с больницы, болею ведь я. Врач лекарства выписал, которых у нас в аптеке нет. А, они такие дорогие. Денег осталось только до дома доехать, а лекарства не купить, денег с собой мало взяла. Если сможешь, дай десять рублей или пятнадцать. Как раз не хватает. А? Помоги! Девчонка с жалостью смотрела на бабушку с таким отекшим лицом и опухшим глазами, приписывая такой ее вид действию жестокой болезни, и нерешительно так, сказала: - Знаете бабушка, меня мама за хлебом послала и немного масла и сахара купить, а деньги тютелька, в тютельку, лишних нет. Бабушка вздохнула и отвернулась. Весь ее вид показывал такое отчаяние, что девчонке стало не по себе. Она растерянно шарила по карманам своей курточки, и заметно было, что деньги видимо есть где-то в заначке, и сейчас идет внутренняя борьба в душе девчонки - дать, или не дать?- и, наконец, решилась. - Стойте бабушка! Вот тут у меня есть немного. Я, на сотовый хотела положить, мамка дала. Вот возьмите. Всего двадцать рублей. - Как же ты сама? – просияла бабушка. - Да, ничего, бабушка, обойдемся - ответила девчонка, довольная, что сумела перебороть свою детскую жадность. - Ой, спасибо, дочка, вот спасибо! – засуетилась бабушка и дрожащей рукой взяла измятые купюры.- Дай Бог, тебе здоровья, и жениха хорошего! – посулила она зардевшей девчонке. Та смущенно поблагодарила ее и побежала дальше. Бабка с любовью расправила купюры и, вынув какую-то мелочь, пересчитала деньги, видимо удостоверится, что ей хватить на что-то. Потом по ступенькам поднялась в аптеку. Вышла оттуда, довольная, пряча в карманах какие-то флаконы. Она торопливо зашагала в сторону универмага, повернув за угол, скрылась из виду. Мне же предстояло идти в ту же сторону, невольно став соглядатаем чужой жизни. Повернув к магазину «Магнит» мне предстояло пройти мимо раскрытых ворот безлюдного заднего двора универмага, где увидел ту же женщину. Она сидела на ступеньке и, воровато оглядываясь, доставала из пакета одноразовый стаканчик и бутылку с водой. Затем, благоговейно, как какую-то драгоценность достала из кармана флакон. С неожиданной силой повернула крышку флакона. Раздался громкий треск рвущейся алюминиевой фольги. Бабушка на время притихла, оглянулась и, убедившись, что она одна, вылила красную жидкость в стаканчик. Дрожащей рукой подняла его, и на глаз определила, сколько воды ей надо для разбавки. Затем с величайшей осторожностью долила до краев. Откуда-то достала ложечку и помешала им для ускорения реакции. Убедившись, что пойло готово, бабушка, выдохнув, поднесла стаканчик к губам и стала медленно пить. Пила она до удивления долго. Запрокинув голову, она пила мучительными глотками. Наконец-то допила. Отставив в сторону опустошенный стаканчик, она сжалась в омерзении, пережидая, когда бунтующий желудок примет эту адскую смесь. При этом усиленно дышала, стараясь скорее выдохнуть, перемочь это гадкое состояние. Обхватив голову руками, стихла. Прошло несколько минут. Вдруг она шумно выдохнула. Видимо провалилось все-таки. Затем произошло удивительное превращение. Бабушка распрямилась и посветлевшими глазами посмотрела вокруг. Лицо на глазах разглаживалась, куда-то исчезали одутловатые мешки под глазами, сеточки морщин. На губах заиграла улыбка величайшего облегчения. Она еще раз глубоко выдохнула и, посмотрела на меня счастливыми глазами. Мне стало неловко, что обнаружилось мое присутствие на ее празднике жизни. Я поспешил уйти. Зашел в магазин и, купил буханку моего любимого черного, ржаного хлеба. От нечего делать прошелся по полкам, разглядывая товары. Выйдя из магазина, двинулся обратной дорогой. Бабушка сидела там же, но за те несколько минут, что меня не было, с ней произошло обратное превращение. Она опьянела, покачиваясь, напевала что – то себе под нос. С каждой минутой ее все больше развозило. Наступала вторая фаза опьянения. Нетвердой рукой она вынула второй флакон, и уже не церемонясь, пьяным движением, сдернула алюминиевую крышку и резким движением опрокинула в стаканчик. Багряная жидкость, булькая, наполнила его до середины. Добавив воды и не дожидаясь окончания реакции залпом, давясь большими глотками, выпила. Отбросив стаканчик, она, молча, уставилась взглядом в угол двора и медленно повалилась набок. Я поспешил к ней. Уж больно неожиданно она упала. "Может ей плохо?" - подумал я, наклонившись, тронул ее за плечо: - Эй, апай? Вы, живы? В ответ было только невнятное мычание мертвецки пьяной старой женщины. Она была, как говорят в таких случаях, « в полной отключке». Я посмотрел на эти флаконы, что она выпила. Это были настойки боярышника на спирту. Я, повернулся и стал выходить за ворота. Первая моя мысль была позвонить в «Скорую помощь». Тут незнакомый мне прохожий спросил: - Что, полную программу комедии увидал? - Да, вот смотрю, не позвонить ли в больницу, пусть вышлют «Скорую»? - Да, незачем. Эта бабка не в первый раз тут. Проспится и уйдет,- успокоил мою совесть прохожий и пошел дальше. Я тоже пошел домой и, вспоминая эту пожилую женщину, думал: - Что случилось с моим народом, что ее женщины стали так пить? Почему в тяжелые годины всей башкирской истории у женщин моего народа хватала мужества выстоять, не сломаться, не опозорить свое имя? Где прошла та трещина, что надломила стержень души башкирской женщины? Мой народ во все века боготворил женщину. Женщину-мать - непоколебимый дух и совесть нации! Ведь она - становой хребет народа! Ей, посвящают свои стихи и поэмы писатели и поэты. Башкирская женщина – символ чистоты, благочестия и благородства! Почему она, лежит пьяная на глазах у всей толпы, позоря себя, своих детей?- эти горькие мысли вспарывали мой мозг. Не выдержав, я развернулся и пошел обратно в этот двор с намерением отправить ее в больницу. Но, придя на место, не обнаружил ее. Посмотрел вдоль улицы и увидел ее вдали, шатающуюся. Она шла, спотыкаясь, и слепо шарила руками в поисках опоры, когда ее сильно водило в сторону. Постепенно ее неказистая фигура исчезла из виду. Наутро снова увидел ее у аптеки. Опять ее манила настойка боярышника, обещая забвение. Заметив мой взгляд, она покраснела, отвернулась, пошла прочь. « Раз умеет краснеть, значит не все отдала в этом мире за глоток горького боярышника. Может не совсем пропащая?» - с такой думой я смотрел ей вслед. Мне было горько и обидно за нее и почему-то болело в груди. | |
|
| |
| Просмотров: 1936 | Загрузок: 0 | | |
| Всего комментариев: 0 | |
